Но, что называется, "нимагу молчать".
Анну Блейз, конечно, и так знают все, кто в теме магии и западной магической традиции. Но вот один из её мириада прекрасных переводов могли и упустить, как упускала и я до пары дней назад буквально.
А меж тем, она не так давно перевела чудесную статью про ученых и шаманов, со стороны шаманов. В общем, прорекламирую её ещё и здесь.
Пара абзацев для затравки:
Рейвен КальдераШаман и ученый. Научные исследования и работа с духами: определение парадоксаНе так давно одна студентка колледжа брала у меня интервью о том, что значит быть современным шаманом или, на худой конец, полутрадиционным шаманом в современном мире.
Не так давно одна студентка колледжа брала у меня интервью о том, что значит быть современным шаманом или, на худой конец, полутрадиционным шаманом в современном мире. Сидя напротив нее и слушая ее осторожные вопросы, я внезапно осознал, что в каком-то смысле мы в очередной раз исполняем архетипические опасливые пляски ученого-антрополога вокруг духовидца из какого-нибудь племени аборигенов. Поскольку сам я — современный западный человек, я прочел бесчисленное множество подобных рассказов, вплоть до лицемерных и оскорбительно этноцентрических опусов тех ученых XIX века, которые выслеживали и ловили племенных «ведунов» просто забавы ради. Много лет назад, когда со мной начали твориться странные вещи (в конце концов повлекшие за собой настоящую шаманскую смерть), первым делом я решил обратиться к научной антропологии, чтобы выяснить, что же такое происходит. Это помогло — в том смысле, что по искаженным пересказам историй каких-то давным-давно забытых племенных духовидцев я понял: нечто подобное уже происходило в прошлом с другими людьми, и они это пережили. С другой стороны, я растерялся, поскольку сообразил, что стремительно превращаюсь во второе лицо в этом диалоге — лицо, вызывающее гораздо более пристальный интерес, но, определенно, гораздо меньшее уважение.
К тому времени, как студентка пришла за своим интервью, я как раз дочитал переведенный с русского на английский объемистый труд Чаплицкой, исследовательницы начала XX века. Эта книга повествовала о беседах с духовидцами северных областей Евразии, традиции которых во многом подобны той, в которой работаю я. И, по-видимому, она разбередила старые раны, потому что я не удержался и сказал этой студентке: вот, мы сейчас сидим здесь друг против друга и вновь воспроизводим классическую модель столкновения двух непримиримых мировоззрений: светского, академического и интеллектуального — с одной стороны, и «первобытно»-религиозного — с другой. Конечно, сидели мы в удобных креслах и в современном доме, а не таращились друг на друга поверх пылающего очага в какой-нибудь темной дымной яранге, но все равно схема нашего взаимодействия распознавалась так четко, будто на лбы нам налепили два набивших оскомину ярлыка — «ученый» и «шаман»; и тут до меня, наконец, дошло, почему я, несмотря на все мое современное западное воспитание, никогда больше не смогу оказаться в этом диалоге по другую сторону баррикад.
Иногда в таких ситуациях дело даже не доходит до диалога в прямом смысле слова: ученый запросто может так и не сподобиться по-настоящему поговорить с шаманом. Особенно часто так случалось в старину, когда еще не придумали слово «этноцентризм» и многим западным людям было невдомек, что чувство превосходства на самом деле может помешать им вести диалог с этими темными, отсталыми дикарями. В большинстве случаев ученый просто выкладывал какую-то символическую сумму денег и говорил шаману что-нибудь вроде: «Ну так расскажи мне об этих своих так называемых духах», — в ответ на что шаман свирепел, принимался трясти своей погремушкой и хорошо еще, если не начинал швыряться навозом, чтобы ученый поживее убрался и оставил его в покое. Естественно, после этого ученый шел и расписывал в красках, какой истеричный психопат этот ведун и как, должно быть, легковерны и суеверны его соплеменники, если полагаются на слова такого отъявленного придурка.Читать дальше